так, пополняю список фильмов к просмотру:
Clash of the Titans
Мощный трейлер и классный морской монстр. Я так понимаю это поделка на тему Персея с пегасом.
Inception
Нифига не понятно, но трейлер интригует, достаточно одного вида сворачивающегося города. Еще удивил Дикаприо свое квардратной мордой, когда только он успел в ширину расползтись
Alice in Wonderland
Ну, после просмотра трейлера в триде, идти однозначно.
The crazies
Ужастик. Трейлер весьма сцыкотный. Может и фильм хороший будет
а, ишо чуть на забыла Человека-волка

---

Наконец-то!

Новогодний подарок для Die vereiste Schneide
Вдохновение ловилось под Cocteau Twins.
Название нагло содрано с какого-то свежевыходящего фильма (правда, хз он о чем ), а потом проассоциировалось с куплетом песни. Или же было наоборот, уже не знаю.

Название: Мне бы в небо
На заявку гинохитсы, горы, снег, удивление, неожиданно теплые пальцы.
Жанр: а хз какой, я в них не разбираюсь
Пейринг: Гин/Хитсугайя
Рейтинг: PG
Размещение – с моего личного устного или письменного разрешения
Примечание: точное попадание в характеры не гарантируется.

Мне бы в небо, мне бы в небо,
Здесь я был, а там я не был (с) Ленинград

***
Пустой взревел так, что с веток ближайших деревьев посыпался снег. Утробно рыча, он вновь повернулся к своему противнику, сверля его яростным и алчным взглядом. Жажда убийства и голод кричали внутри него, заглушив прочие голоса остатков разума - кусать и крушить, разорвать этого маленького засранца на мелкие кусочки! Подобрав свою огромную тушу для рывка, он прыгнул вперед, взметнув целое облако свежевыпавшего снега. Но шинигами оказался проворнее: уклонившись от атаки, он одним махом оказался на загривке твари, и занпакто с легкостью пробил покрытую чешуей шею.

***
Еще одна точка на экране мигнула и погасла.
Похоже, дело идет к завершению.
Хитсугайя Тоширо отвлекся от созерцания мерцающей на столе карты, по которой хаотично перемещались светящиеся точки и, нахмурившись, перевел взгляд на широкий солнечный луч, проникший через откинутый полог палатки. Такими темпами они закончат даже меньше, чем через час. Еще одна успешная тренировка, никаких происшествий, никаких жертв – все гладко, как по маслу, тогда почему он не чувствует радости?
- Вот ерунда, - пробормотал мальчик и, поправив перевязь с Хьеринмару, решительно вышел из палатки. В глаза ударил до болезненного яркий свет, отраженный от белоснежного снежного покрывала: снег на земле, снег на деревьях – плоские столбики на голых ветках лиственных и целые шапки на развесистых лапах елей, снег на острых гранях камней обрыва, неподалеку от которого они разбили временный лагерь. Тоширо на секунду зажмурился, но перед глазами все равно поплыли цветные пятна.
Трое офицеров-шинигами, дежурившие снаружи, вытянулись по струнке.
- Капитан Хитсугайя…
- Все в порядке, - махнув рукой, мальчик не спеша прошел вперед, остановившись на краю обрыва. Деревья здесь расступались в стороны, открывая отличный обзор: под ногами маленького капитана раскинулась долина замерзшей реки, прорезавшей себе широкое русло между двух горных склонов, густо заросших лесом и основательно запорошенных снегом. Острые вершины гор сияли белым на фоне ярко синего неба – погода выдалась на редкость замечательной. Вдохнув морозный воздух, который сразу щекочущими льдинками вцепился в нос, Тоширо ощутил внезапное желание вызвать Хьеринмару и взмыть вверх, выше этих скал, навстречу нестерпимо яркому солнцу, ощутить, как упругие струи воздуха подхватят ледяные крылья и лететь вперед и вперед, пока не останется сил даже на один взмах.
«Пи-и-и-п», - мигнула лампочка передатчика. Хитсугайя вздрогнул, усилием воли прогнав непрошенную фантазию.
- Капитан Хитсугайя, докладывает шестой офицер… - монотонно проскрипело устройство, потом послышался треск и шипение, голос исчез, чтобы через минуту взорваться от эмоций. – Тайчооо! Мы закончили! – радостно сообщил передатчик. - Ну, почти… осталась парочка Пустых, но это пустяки.
- Матсумото… - Тоширо стиснул зубы.
- Да все в порядке. Пострадало трое рядовых, но ранения незначительные, им уже оказали помощь, - голос на минуту замолчал. – Все равно, это было здорово! А какой воздух! Зря вы, капитан, отказались присоединиться…
- Да, а за тренировкой пусть главнокомандующий присматривает. Заканчивайте и возвращайтесь сюда. Может успеем вернуться в Сейретей быстрее Третьего, - Хитсугайя отключил кнопку вызова, испытывая странное чувство разочарования.
Вот и все.
Когда поступил приказ для Десятого и Третьего отряда провести учения «на грунте» для новичков, он с удивившей даже самого себя радостью принялся за приготовления, хотя процедура была стандартной и не представляла особой сложности – небольшая приманка для Пустых и работа для новоиспеченных рядовых обеспечена. Ничего особенного, чтобы ждать этого события, словно каникул в Академии.
«Слишком засиделся последний месяц за бумажками, вот и тянет на свежий воздух», - раздраженно подумал Тоширо, внезапно разозлившись на себя из-за этого глупого разочарования.
- Капитан… - почтительно обратился подошедший сзади офицер. – Мы сворачиваемся?
- Да. Скоро сюда прибудут остальные, и мы возвращаемся. Если что, я на связи, - развернувшись, Хитсугайя направился вдоль обрыва.
«Что ж, если завтра снова придется опять засесть за бумажки, то лучше сейчас подышать воздухом, пока есть возможность», - мрачно подумал мальчик. Ноги сами понесли вперед, и скоро он углубился в лес. Солнце и синее небо весело просвечивали сквозь ветви деревьев, снег ярко блестел, заставляя щуриться. «Хрум, хрум, хрум», - громко хрустело под ногами. Большой рыжий лис, вынюхивавший под снегом зарытый с осени запас, замер, прислушиваясь к постороннему звуку. Неспокойно сегодня в лесу, ох, неспокойно, и не нужно обладать зрением, чтобы догадаться, что от пришлых невидимых существ нужно держаться подальше. Недовольно фыркнув, он потрусил прочь. Голод он потерпит, ведь жизнь дороже набитого брюха.
Хитсугайя проводил убегающего зверя задумчивым взглядом. Интересно, Третий отряд тоже закончил? Наверняка. Им выделили район неподалеку, и за все время тренировки они не сталкивались друг с другом. Тоширо был рад, что это были не совместные учения. Ичимару Гин - один из самых неприятных капитанов в Готе 13, и лицезреть целый день его физиономию удовольствия мало.
Несколько приободрившись от подобных мыслей, мальчик снова двинулся вперед, подумывая над тем, не следует ли уже закончить прогулку, когда сознания коснулось знакомое ощущение. Пустой. Совсем недалеко отсюда, видимо, ему удалось ускользнуть от облавы. Ладонь автоматически сжала Хьеринмару, и пальцы ощутили приятное холодное покалывание. Он еще не успел решить, следует ли сначала сообщить остальным, или же заняться этим лично, а ноги его уже понесли к источнику тревоги.
Стволы деревьев замелькали по сторонам. Еще два шунпо и Хитсугайя оказался на краю глубокого оврага с пологими склонами. На его дне извивалось серое червеподобное тело. Почуяв врага, Пустой повернул свою круглую маску в сторону мальчика и зашипел, огромная пасть с иглоподобными зубами раскрылась в предвкушении легкой добычи.
- Ну уж нет, - усмехнувшись, Тощиро атаковал тварь. На склоне напротив мелькнула навстречу чья-то темная тень, но маленький капитан не обратил на нее внимания. На миг, он забыл и об учениях и о том, что пора возвращаться. Легкая эйфория сражения накрыла его с головой, где все так просто: вот ты, а вот твой враг и кто победит зависит лишь от мастерства каждого и удачи.
Пустой взревел от боли, когда два лезвия одновременно пронзили его. Два лезвия от двух разных мечей. По телу твари пробежала рябь, и оно медленно истаяло, оставив после себя взрытый снег, залитый кровью. И фигуру шинигами со светло-серыми волосами и коротким занпакто.
- О, капитан Хитсугайя, какая неожиданная встреча, - он хитро усмехнулся, убрав занпакто в ножны. – Вот уж не думал, что вы станете отнимать работу у подчиненных.
- Ичимару Гин… - без тени радости заключил Тоширо, с трудом скрыв удивление. И как он его не заметил? В конце концов существовала большая вероятность то, чтобы встретить кого-нибудь из Третьего отряда, пусть даже в последний день. – Судя по всему тоже можно сказать и о тебе, - он бросил оценивающий взгляд на спрятанный в ножнах вакидзаши. Любезничать с капитаном Третьего отряда или с кем-либо еще он был сейчас не в настроении.
- Каюсь, не удержался, - Гин примиряющее развел руками. – Но сегодня такой чудесный день, что невозможно, пусть ненадолго, не забыть о формальностях.
- Прошу прощения, но у меня нет времени болтать с тобой, Ичимару, - даже не пытаясь скрыть раздражение, Хитсугайя вложил в ножны занпакто. – Меня ждут.
Он повернулся, давая понять, что разговор закончен.
- Интересно, что чувствуют птицы в такую прекрасную погоду: чистое синее небо, без единого облачка, и воздух такой прозрачный, что, кажется, весь мир стал ярче. Хочется ли им летать просто из-за того, что у них есть крылья, а не в силу насущной необходимости?
На руку мальчика легла ладонь, удивительно теплая посреди замерзшего леса и продуваемого сквозняком оврага.
- Я думаю, иногда причина для полета не нужна, - Гин усмехнулся и поцеловал маленького капитана прежде, чем его зеленые глаза распахнулись от удивления.

---

в честь года Тигра

Нил Гейман

Корица


Перевод Александр Корнев
Давным-давно в маленькой и теплой восточной стране, где все очень древнее, жила Корица, и была она принцессой. Глаза Корицы походили на жемчуга, придававшие ей большую красоту, но, увы, означавшие, что она была слепа. Ее мир походил на цвета жемчугов: бледно-белый и розовый, и мягко мерцающий.
И еще Корица не произносила ни единого слова.
Отец и мать девочки - Раджа и Рани - предлагали комнату в дворце, рощу деревьев манго, портрет старшей тетушки королевы Рани, выполненный в эмали на красном дереве и зеленого попугая, любому человеку, который смог бы сделать так, чтобы Корица заговорила.
Горы окружали восточную страну с одной стороны, джунгли с другой; люди прибывали в королевство издалека и пытались помочь Корице. Но получалось у них немногое: они гостили в дворцовых покоях, и осматривали деревья манго, и кормили попугая, и восхищались портретом королевской тетушки (которая в былые дни славилась своей красотой, хотя теперь была старой и сморщенной, отмеченная возрастом и разочарованиями), и, в конечном счете, они уходили, расстроенные, проклиная маленькую молчаливую девочку.
Однажды во дворце появился тигр. Он был огромным и свирепым черно-оранжевым кошмаром, и он шел, подобно богу, через мир, который был похож на движения тигров. Люди были напуганы.
"Боятся абсолютно нечего," уверял Раджа. "Очень немногие тигры едят людей."
"Я как раз из них," добавлял тигр.
Подданные королевства удивлялись этому, хотя их страх не уменьшался.
"Ты, возможно, лжешь," не слишком уверенно сказал Раджа.
"Возможно," соглашался тигр. "Но не сейчас. А впрочем, я здесь для того, чтобы научить девочку говорить".
Раджа посоветовался с Рани и, несмотря на протесты тетушки, которая считала, что тигра надлежит выгнать из города метлами и заостренными пиками, зверю предоставили комнату во дворце, и вручили расписанную эмаль, и показали манговую рощу, и также принесли попугая, который сразу возмущенно залопотал на своем попугайском языке и забился на стропила под самую крышу, наотрез отказываясь спуститься вниз.
И вот Корицу привели в комнату тигра.
"Веселая дама из Риги," заверещал попугай с высоты стропил,
"Любила кататься на тигре.
Поездка закончилась драмой, смотри:
Вернулся лишь тигр, ну а дама - внутри,
И ухмылка на морде у тигра".
(Хотя в интересах исторической и литературной точности я обязан отметить здесь, что попугай в действительности цитировал другое стихотворение, значительно более старое и несколько более длинное, но, в конце концов, все с тем же смыслом).
"Точно," поддакивала тетя Рани. "Даже птица знает!"
"Оставьте меня с девочкой наедине," приказал тигр.
Раджа и Рани, и тетя Рани, и дворцовый персонал неохотно оставили зверя с Корицей. Девочка запустила свои пальцы в тигриный мех и почувствовала горячее дыхание животного на своем лице.
Тигр вложил руку Корицы в свою лапу.
"Боль," сказал Тигр, и дотронулся одним острым как игла когтем ладони Корицы. Царапина оставила ярко-красную цепочку капель крови на ее светло-коричневой коже.
Корица заплакала.
"Страх," сказал Тигр, и зарычал, начав так тихо, что вы едва ли могли услышать его. Звук перешел в мурлыканье, затем в тихий рев, подобный раскатам отдаленного вулкана, затем в рев такой громкий, что затряслись дворцовые стены.
Корица задрожала.
"Любовь," сказал Тигр. И своим шершавым алым языком слизнул кровь с ладони Корицы и облизал ее смуглое лицо.
"Любовь?" прошептала Корица слабым и глухим голосом, пользоваться которым давно отвыкла.
И Тигр раскрыл пасть и ухмыльнулся подобно голодному богу, который подобен усмешке тигра.
Луна была полной в ту ночь.
А когда наступило ясное утро, ребенок и зверь вместе вышли из комнаты. Звенели цимбалы, и пели пестрые птицы, и Корица с Тигром подошли к Рани и Радже, которые сидели в конце тронного зала, а старые слуги обмахивали их листьями пальмы. Тетя королевы Рани сидела в углу комнаты, пила чай и неодобрительно посматривала на происходящее.
"Теперь она может говорить?", спросила Рани.
"Почему бы вам не спросить ее?", прорычал Тигр.
"Ты можешь говорить?", спросил Раджа Корицу.
Девушка кивнула.
"Ха!", закудахтала тетя Рани. "Она так же может говорить, как и достать языком собственную спину!"
"Тихо," приказал Раджа тете Рани.
"Я могу говорить," сказала Корица. "Я думаю, что всегда могла."
"Почему же ты молчала?", спросила ее мать.
"Это не она говорит," пробормотала тетя Рани, подняв вверх палец, напоминающий скрюченную палку. ", Это тигр дурачит нас, это его голос."
"Неужели никто не может заставить эту женщину замолчать?", спросил Раджа у присутствующих в комнате.
"Заставить замолчать конечно проще, чем разговорить," заметил Тигр и моментально исправил ситуацию.
Затем Корица сказала, "Почему я не говорила? Потому что мне нечего было сказать."
"А теперь?", спросил ее отец.
"А теперь Тигр рассказал мне о джунглях, о болтовне обезьян и запахе рассвета, и вкусе лунных лучей, и шуме фламинго, когда они всей стаей взмывают в воздух с озерной глади", говорила она. "И вот то, что я собиралась сказать вам: я ухожу с Тигром."
"Ты не можешь так поступить", вскипел Раджа. "Я запрещаю тебе."
"Трудно," сказала Корица, ", запретить тиграм делать то, что они хотят."
И Раджа и Рани, после недолгих раздумий и совещаний, приняли решение пусть будет так.
"Кроме того," вздохнула Рани, "она несомненно будет там более счастлива."
"Как же насчет комнаты во дворце? И манговой рощи? И попугая? И портрета старшей тети Рани?", спросил Раджа, который верил, что в этом мире еще существовало место для практичности.
"Отдайте их людям," сказал Тигр.
И людям города объявили о том, что они были теперь полноправными владельцами попугая, портрета, и манговой рощи, и что принцесса Корица теперь может говорить, но должна оставить их на некоторое время, чтобы продолжить свое образование.
Люди собрались на городской площади, и вскоре двери дворца открылись, и появились тигр и ребенок. Тигр медленно прошел сквозь толпу с маленькой девочкой на спине, крепко державшейся за его мех. И скоро они оба были проглочены джунглями. Так уходят тигры.
В конечном итоге никто не был съеден, за исключением старшей тети королевы Рани, которую жители королевства со временем стали помнить только по портрету, вывешенному на городской площади. Таким образом, она навсегда осталась красивой и молодой.

---

После пересмотра Звездной пыли решила более подробнее ознакомиться с творчеством Нила Геймана
Кладбищенский дневник и Коралайн я уже читала, но у него есть еще много интересных вещей. Вот один из пришлянувшихся рассказов

Нил Гейман

Специальное предложение


Питер Пинтер в жизни не слышал об Аристипе из Киренаики, малоизвестном последователе Сократа, который утверждал, что избегать беспокойства – это величайшее из достижимых благ; однако он проводил свою тихую жизнь в соответствии с этой максимой. Во всех отношениях, кроме одного (Питер не мог отказаться от выгодной покупки, но кто из нас совершенно свободен от такого недостатка?), он был весьма умеренным человеком. Не пускался в авантюры. Речь у него была пристойной и сдержанной; он очень редко переедал; выпивал для компании, но не более того; был далеко не богат, но отнюдь не беден. Любил людей, и люди любили его. Зная все это, способны ли вы представить его сидящим в захудалой кафешке? И чтобы он к тому же подписывал договор с человеком, которого едва знает?
Ага, этого вы никак не ожидали!
Однако любовь женщины может творить странные вещи с мужчиной – даже с таким бесцветным, как Питер Пинтер, – и открытие, что мисс Гвэндолин Троп, двадцати трех лет от роду, живущая в Пели, на Оуктри-терис 9, возжается (как сказали бы в простонародье) с льстивым молодым джентльменом из бухгалтерского отдела, и притом – заметьте, после того, как она согласилась надеть обручальное кольцо, изготовленное из настоящих крошечных рубинов, девяти каратов золота и чего-то, что могло быть бриллиантом (37,5 фунтов стерлингов), на выбор какового кольца Питер потратил почти весь обеденный перерыв – такое открытие воистину может очень странным образом отразиться на мужчине.
После этого потрясающего пятничного открытия Питер провел бессонную ночь, терзаемый образами Гвэндолин и Арчи Гиббонза (дон-жуана из бухгалтерского отдела Клэмиджа), пляшущими и плавающими перед глазами, вытворяющими такие штучки, по поводу которых даже Питеру, если на него нажали, пришлось бы согласиться, что они абсолютно невозможны. Однако в нем поднялась желчь ревности, и к утру Питер решил, что от соперника надо избавиться.
Утро субботы прошло в раздумьях о том, как люди знакомятся с убийцами – ибо, насколько он знал, убийцы не служили у Клэмиджа (универсальный магазин, где работали все три члена нашего вечного треугольника и где, между прочим, было приобретено кольцо), а он был осторожен и из страха привлечь к себе внимание не хотел спрашивать об этом деле посторонних.
Поэтому в полдень субботы он уже давно сидел над телефонным справочником.
УБИЙЦЫ, как он обнаружил, не помещались между ТУРЕЦКИМИ БАНЯМИ и УБОРЩИКАМИ УЛИЦ; ДУШЕГУБОВ не было между ДУШЕВЫМИ КАБИНАМИ и ЕМКОСТЯМИ ДЛЯ ПАТОКИ; не нашлось и КИНЖАЛЬЩИКОВ между КАНАРЕЙКАМИ (КОРМ) и КИНОЛОГАМИ. Объявление о РЕГУЛИРОВАНИИ ЧИСЛА ЖИВОТНЫХ выглядело обнадеживающе, однако при ближнем знакомстве с этой рекламой выяснилось, что она касалась исключительно «крыс, мышей, блох, тараканов, кроликов, кротов и крыс» (из повторения Питер вывел, что крысам должно прийтись особенно туго). Несмотря на неудачу, он, будучи человеком дотошным, деловито проштудировал все объявления этой группы и в конце второй страницы нашел объявление мелким шрифтом:
Полное и осторожное удаление надоедливых и нежелательных млекопитающих и т.п., затем название фирмы: Кетч, Хэр, Бюрке и Кетч. Старая фирма. Адрес не сообщался – только номер телефона.
Удивляясь самому себе, Питер набрал этот номер. Сердце прыгало в груди, но он пытался выглядеть беззаботным. В трубке раздался первый гудок, второй, третий... Телефон прозвонил один раз, другой, третий.
Питер уже начал надеяться, что ему не ответят и можно будет обо всем забыть, но в трубке щелкнуло и молодой женский голос бодро проговорил:
– Кетч-Хэр-Бюрке-Кетч. Чем можем быть полезны?
Предусмотрительно не называя своего имени, Питер спросил:
– Э-э, как велико... в том смысле, каких размеров млекопитающие, которыми вы занимаетесь? Для, хм, удаления?
– Ну, это будет целиком зависеть от размеров, которые вы затребуете.
Он собрал в кулак все свое мужество.
– И человек?
Голос остался бодрым и невозмутимым.
– Конечно, сэр. Есть под рукой бумага и карандаш? Очень хорошо. Будьте в пабе «Грязный осел» на Литл-Кортни-стрит, дом Е-3, сегодня в восемь вечера. Имейте при себе номер «Файнэншнл таймс», свернутый в трубку – это розовая газета, сэр, – и наш агент подойдет к вам.
С этим она положила трубку.
Питер был в восторге. Все оказалось много проще, чем он себе воображал. Он пошел к газетчику, купил «Файнэншнл таймс», отыскал Литл-Кортни-стрит в своем справочнике «Лондон от А до Я» и провел остаток вечера, наблюдая футбол по телевидению и представляя себе похороны льстивого молодого джентльмена из бухгалтерии. Питер не сразу отыскал паб. Наконец увидел вывеску, на которой был изображен осел – и правда, удивительно грязный.
«Грязный осел» оказался маленьким и достаточно гнусным пабом, где тут и там стояли кучки небритых людей, одетых в пыльные ослиные куртки, подозрительно поглядывали друг на друга, ели хрустящий картофель и пинтами пили «Гиннес». Питер держал свою «Файнэншнл таймс» на виду, но к нему никто не приближался. Так что он взял половинку имбирного пива и отступил к угловому столику. Он не мог ни о чем думать, только ждал; попытался читать газету, но, растерянный и смущенный непонятными вариантами будущего и контактом с компанией наемных убийц, которая продает то или другое по первому требованию (что именно по первому требованию?), он сдался и уставился на дверь.
Прошло добрых десять минут, прежде чем в паб протиснулся деловитый человечек, быстро огляделся, а затем направился прямо к столику Питера и сел рядом. Протянул руку и объявил:
– Кембл. Бертон Кембл из Кетч-Хэр-Бюрке-Кетч. Слышал, у вас есть для нас работа.
Он не был похож на убийцу. Питер так ему и сказал. Кембл воскликнул:
– Господи спаси, нет! На деле я не вхожу в число исполнителей, сэр. Я занят продажами.
В этом действительно был смысл. Питер кивнул и осведомился:
– Можем ли мы, э-э, говорить здесь свободно?
– Конечно. Никто нами не интересуется. Итак, сколько человек вы желали бы удалить?
– Только одного. Его имя Арчибалд Гиббонз, он работает в бухгалтерском отделе Клэмиджа. Адрес...
Кембл прервал его:
– Мы сможем все уточнить позже, сэр, если вы не против. Давайте сначала займемся финансовой стороной. Прежде всего, контракт обойдется вам в пятьсот фунтов...
Питер кивнул. Он мог себе это позволить и на самом деле ожидал, что потребуется заплатить несколько больше.
– ...хотя всегда имеется и специальное предложение, – плавно договорил Кембл.
Глаза у Питера засияли. Как уже упоминалось, он любил выгодные покупки и частенько на распродажах или по специальным предложениям покупал вещи, назначения которых не мог себе представить. Если не считать этой слабости (которой подвержены столь многие из нас), он был весьма умеренным молодым человеком.
– Специальное предложение? – переспросил он.
– Двоих при оплате одного, сэр.
М-м-м... Питер задумался. Получалось всего по 250 фунтов за каждого – совсем неплохо, как ни смотри. Была только одна загвоздка.
– Боюсь, у меня нет второго человека, которого я хотел бы убить.
Кембл казался обескураженным.
– Какая жалость, сэр! За двоих мы могли бы, наверно, и сбросить цену до, скажем, четырехсот пятидесяти фунтов.
– Правда?
– Понимаете, это дает занятие нашим сотрудникам, сэр. Если желаете знать, – здесь Кембл заговорил тише, – они чаще всего простаивают. Не то, что в прежние времена. Разве нет еще хотя бы одного человека, которого вы хотели бы видеть мертвым?
Питер подумал. Он терпеть не мог упускать выгодные сделки, но хоть убей, не мог придумать никого другого. Однако сделка есть сделка…
– Послушайте, – сказал он. – Могу я обдумать это и встретиться с вами здесь завтра вечером?
Торговец просиял и воскликнул:
– Конечно, сэр! Я убежден, вы сумеете найти еще кого-то.
Решение – очевидное решение – пришло к Питеру как раз тогда, когда он погружался в сон. Он сел на кровати столбиком, нащупал выключатель ночника и записал имя на обороте конверта – на случай, если забудет. По правде говоря, он не думал, что сможет его забыть: оно было болезненно ярким, но ведь с этими ночными мыслями ничего нельзя предвидеть.
Имя, которое он написал на обороте конверта, было такое: Гвэндолин Троп.
Питер выключил свет, поворочался и скоро заснул, утонув в мирных и поразительно неубийственных снах.
Когда в воскресенье вечером Питер вошел в паб, Кембл уже ждал его. Питер взял выпивку и уселся рядом.
– Принимаю ваше специальное предложение, – сказал он вместо приветствия.
Кембл энергично закивал.
– Весьма мудрое решение – если вы не против, что я выражаю свое мнение, сэр.
Питер Пинтер сдержанно улыбнулся – на манер человека, читающего «Файнэншнл таймс» и принимающего мудрые деловые решения.
– Как я понимаю, это будет четыреста пятьдесят фунтов?
– Я сказал четыреста пятьдесят фунтов, сэр? Боже милостивый, я приношу извинения. Прошу меня простить, я думал о нашем пакетном тарифе. За двоих людей будет четыреста семьдесят пять фунтов.
Юное вежливое лицо Питера выразило разочарование, смешанное с грустью. Лишние 25 фунтов! Тем не менее нечто, сказанное Кемблом, привлекло его внимание.
– Пакетный тариф?
– Конечно, но сомневаюсь, сэр, что вы им заинтересуетесь.
– Нет, почему же. Расскажите, что это такое.
– Очень хорошо, сэр. Пакетный тариф, четыреста пятьдесят фунтов, назначается при большой работе. Десять человек.
Питер усомнился, что верно расслышал.
– Десять человек? Но это значит всего сорок пять фунтов за каждого!
– Да, сэр. Большой объем как раз и делает это выгодным.
– Понятно... – сказал Питер. – Хм-м, – хмыкнул Питер и добавил:
– Вы можете быть здесь в это же время завтра?
– Конечно, сэр.
Дома, в одиночестве, Питер взял клочок бумаги и ручку. Проставил номера от единицы до десятки, а затем приписал:
1. Арчи Г.
2. Гвэнни.
Заполнив два первых номера, он сел, посасывая ручку и вспоминая, какое зло ему причиняли и без каких людей мир станет лучше.
Он курил сигарету. Он шагал по комнате.
Ага! В школе был учитель физики, который радовался, превращая жизнь Питера в сплошные страдания. Как же его звали?.. Да и жив ли он еще?.. Питер не знал этого, но записал под третьим номером: «Учитель физики, средняя школа на Эббот-стрит». Следующий нашелся легко: заведующий отделом пару месяцев назад не прибавил Питеру жалованье; а то, что прибавка в конце концов появилась, значения уже не имело. Мистер Хантерсон стал номером четвертым.
Когда ему было пять лет, мальчик по имени Саймон Эллис вылил ему на голову краску, причем мальчик по имени Джеймс как-его-там держал его, а девочка по имени Шарон Хартшарп хохотала. Им были присвоены номера от пятого до седьмого.
Кто еще?
На телевидении есть человек, он раздражающе хихикает, читая новости. Поместим его в перечень. А как насчет женщины из соседней квартиры: у нее брехливая собачонка, которая нагадила в вестибюле? Он поместил ее вместе с собакой на девятое место. Десятое было самым трудным. Питер почесал в затылке, пошел на кухню за чашкой кофе, затем поспешил обратно и написал под номером десятым: «Мой двоюродный дед Мервин». Старик был, по слухам, очень богат, и имелась вероятность (хотя и весьма зыбкая), что он оставит Питеру какие-то деньги.
Ощущая удовлетворение от хорошо выполненной работы, он улегся в постель.
Понедельник у Клэмиджа был рутинным днем; Питер занимал пост старшего продавца книжного отдела – работа не очень обременительная. Он сжимал свой перечень в руке, засунув ее глубоко в карман, и веселился при мысли, какую власть дает ему этот список.
С великим удовольствием Питер провел обеденный час в столовой вместе с юной Гвэндолин (которая не знала, что он видел ее и Арчи входящими в дверь склада) и даже улыбнулся льстивому юнцу из бухгалтерии, когда встретил его в коридоре.
Вечером он с гордостью показал перечень Кемблу.
Лицо маленького торговца вытянулось.
– Боюсь, это не десять человек, мистер Пинтер, – сказал он. – Вы посчитали женщину из соседней квартиры и ее собаку за одну персону. Получается одиннадцать, что выразится в дополнительных... – Он стремительно раскрыл карманный калькулятор. – ...В дополнительных семидесяти фунтах. Как насчет того, чтобы забыть о собаке?
Питер покачал головой.
– Собака – такая же дрянь, как хозяйка. Или еще хуже.
– Тогда, боюсь, перед нами незначительная трудность. Но если...
– Что?
– Если вам будет угодно обратить внимание на наш оптовый тариф... Но, конечно, если сэр не захочет...
Есть слова, которые преображают людей; слова, которые заставляют их лица вспыхивать от радости, волнения или страсти. Окружающая среда может быть таким оборотом или слово сверхъестественный. Для Питера – оптовый. Он откинулся на спинку стула и промолвил с привычной самоуверенностью опытного покупателя:
– Расскажите мне об этом.
– Ну, сэр, – ответил Кембл, позволив себе легкий смешок, – мы можем, э-э, получить их для вас оптом, по семнадцать фунтов пятьдесят за каждого или по десятке за каждого свыше двухсот.
– Полагаю, вы дойдете до пятерки, если я захочу пристукнуть тысячу человек?
– О нет, сэр, – Кембл выглядел шокированным. – Если вы говорите о таком порядке цифр, мы можем сделать их за фунт стерлингов каждого.
– За один фунт?
– Совершенно верно, сэр. Здесь не будет накоплений, зато высокий оборот и продуктивность более чем оправдывают подобную сделку. – Сказав это, Кембл поднялся. – В то же время завтра, сэр?
Питер кивнул.
Одна тысяча фунтов стерлингов. Одна тысяча человек. Питер Пинтер даже не знал тысячи человек... Но ведь есть палаты Парламента. Он не любил политиков; они пререкаются, спорят, и так все время.
Но для этого дела...
И вдруг – идея, поражающая своей отвагой. Дерзновенная. Смелая.
Замысел был здесь и не желал исчезать. Дальняя его родственница вышла замуж за младшего брата графа, или барона, или кого-то в этом роде...
По дороге домой с работы он остановился у лавчонки, мимо которой проходил тысячу раз. В витрине была большая вывеска, обещающая проследить вашу родословную и даже нарисовать герб с аксессуарами, если вы вдруг потеряли свой; там же была впечатляющая геральдическая таблица.
Хозяева были очень любезны и позвонили ему с новостями аккуратно после семи часов.
Если примерно четырнадцать миллионов семьдесят две тысячи восемьсот одиннадцать человек умрут, то он, Питер Пинтер, станет королем Англии.
У него не было четырнадцати миллионов семидесяти двух тысяч восьмисот одиннадцати фунтов, но он подозревал, что если с мистером Кемблом заговорить о таких цифрах, он отыщет одну из своих специальных скидок.
Мистер Кембл отыскал.
Он даже бровью не повел.
– Фактически, – объяснил он, – это выходит совсем дешево; видите ли, нам не придется делать это индивидуально. Маломощное ядерное оружие, продуманная бомбежка, газы, чума, радиоактивные вещества в плавательных бассейнах, а затем уборка тех, кого нужно. Скажем, четыре тысячи фунтов.
– Четыре т-т... Это невозможно!
Торговец был доволен собой.
– Наши сотрудники обрадуются этой работе, сэр. – Он ухмыльнулся. – Мы гордимся, обслуживая наших оптовых заказчиков.
Дул холодный ветер, когда Питер покидал паб; старая вывеска раскачивалась. «Это не слишком похоже на грязного осла, – подумал Питер. – Больше похоже на коня бледного».
В эту ночь Питер уплывал в сон, мысленно декламируя свою речь на коронации, но тут в голову пришла одна идейка и не захотела уходить.
А вдруг можно обойтись даже без той экономии, какую он уже получил?
Мог бы он не платить вообще?
Питер поднялся с постели и подошел к телефону. Было почти три часа, ну и пусть... Открытый телефонный справочник лежал там, где был оставлен в прошлую пятницу, и Питер набрал номер.
Казалось, телефон будет звонить вечно. Потом что-то щелкнуло, и усталый голос проговорил:
– Кетч-Хэр-Бюрке-Кетч. Что вам угодно?
– Надеюсь, я звоню не слишком поздно... – начал он.
– Конечно, нет, сэр.
– Я хотел поинтересоваться, можно ли поговорить с мистером Кемблом.
– Подождите, пожалуйста. Я посмотрю, свободен ли он.
Минуты две Питер ждал, слушая призрачные потрескивания и шепоты, которые всегда отдаются в пустых телефонных линиях.
– Вы еще на телефоне?
– Да, я здесь.
– Соединяю.
Жужжание, потом голос:
– Кембл слушает.
– А, мистер Кембл! Здравствуйте. Простите, что вытащил вас из постели и вообще. Это, м-м, Питер Пинтер.
– Да, мистер Пинтер?
– Ну, простите, что так поздно, но я интересуюсь... Сколько бы стоило убрать всех? Всех на земле?
– Всех людей?
– Да. Я о том, что для такого заказа вы должны давать какую-то большую скидку. Сколько это может стоить?
– Вообще ничего, мистер Пинтер.
– Вы хотите сказать, что не сделаете этого?
– Я говорю, что мы сделаем это даром, мистер Пинтер. Понимаете, нам только нужно, чтобы нас попросили. Нам всегда нужно, чтобы нас попросили.
Питер был ошарашен.
– Но... но когда вы можете начать?
– Начать? Прямо сразу. Сейчас. Мы давно были к этому готовы. Но нас должны были попросить, мистер Пинтер. Доброй ночи. Это истинное удовольствием – вести бизнес с вами.
Телефон замолчал.
Питер чувствовал себя странно. Все казалось очень далеким. Хотелось сесть. Что, черт побери, имел в виду этот человек? «Нам всегда нужно, чтобы нас попросили». Без сомнения, очень странно. Никто в этом мире ничего не делает бесплатно; у него появилась здравая мысль – снова позвонить Кемблу и отменить всю эту затею. Возможно, его реакция была неадекватной, и совершенно невинная причина побудила Арчи и Гвэндолин отправиться на склад вместе. Надо бы поговорить с ней, вот что он должен сделать. Первым делом поговорить с Гвэнни завтра утром...
В это время начались крики.
Странные крики с той стороны улицы. Кошачья драка? Возможно, крысы.
Он надеялся, кто-нибудь швырнет в них ботинком. Затем из коридора, проходящего вдоль квартир, послышались приглушенные неуклюжие шаги, словно кто-то тащил по полу что-то очень тяжелое. Остановился.
Постучал в дверь – дважды, очень тихо.
Крики за окнами становились громче. Питер сел в кресло, понимая, что каким-то образом что-то упустил. Что-то важное. В дверь снова постучали. Хорошо, что он всегда на ночь запирает дверь и накладывает цепочку.
Они были готовы давно, но их должны были попросить.
Когда оно прошло сквозь дверь, Питер начал кричать. Но кричал не очень долго.

---

не удержалась и опять пеку торт. похоже, за выходные это вошло в дурную привычку :/

---

суперские видеооткрытки. я валяюсь

www.kino-govno.com/movies/tigan/trailers#6855

---

С Новым Годом!

в асе тишина, даже поздравить некого :/

---

мне нравится этот рассказ

Стивен Кинг. Человек, который любил цветы



Ранним майским вечером 1963 года молодой человек бодро шагал по Третьей
Авеню, держа правую руку в кармане. Воздух был восхитителен и свеж, цвет
неба плавно изменялся от светло-синего до спокойного и очаровательно
фиолетового сумрака. Это был один из тех вечеров, которые заставляют людей
полюбить город. Стоящие в открытых дверях закусочных, химчисток и
ресторанчиков выглядели улыбающимися. Старушка, везущая две сумки с бакалеей
в старой детской коляске, улыбнулась молодому человеку и кивнула ему: "Эй,
красавчик!" Он слегка улыбнулся и поднял руку в ответном приветствии.
Она двинулась дальше, думая: "Он влюблен".
Он действительно выглядел влюбленным. Легкий серый костюм, слегка
ослабленный галстук, верхняя пуговица рубашки расстегнута. Темные волосы
коротко подстрижены. Хорошо сложен, глаза голубые... Ничего примечательного,
но этим свежим весенним вечером, на этой улице, в мае 1963-го - он был
прекрасен. Пожилая женщина вдруг поймала себя на ностальгической мысли о
том, что такой весной каждый может быть прекрасным, если он спешит на
встречу с девушкой своей мечты, чтобы поужинать с ней и, быть может, немного
потанцевать после. Весна - единственное время года, когда ностальгия не
оборачивается горечью. Женщина была рада, что она заговорила с этим юношей,
и что он вернул ей комплимент подобием салюта.
Молодой человек пересек 63-ю улицу слегка пружинящей походкой же с той
же легкой улыбкой. По дороге он встретил мужчину, стоящего около, ободранной
зеленой тележки с цветами - преобладающим был желтый цвет: желтизна
нарциссов и ранних крокусов. Были в тележке также красные гвоздики и
несколько чайных роз - в большинстве желтые и белые. Мужчина сосредоточенно
грыз сухарь и слушал примостившийся на краю тележки громоздкий транзисторный
приемник.
Радио сообщало не очень приятные новости, но никто не обращал на них
внимания: убийца с молотком все еще на свободе; Джи Эф Кей объявил, что
ситуация в небольшой азиатской стране, называемой Вьетнам (диктор почему-то
произнес "Вайтнам") будет всесторонне оценена; тело неопознанной женщины
было поднято со дна Ист Ривер; большое жюри не смогло выдвинуть обвинения во
время очередной кампании по борьбе с распространителями героина; Русские
взорвали ядерную бомбу... Все это казалось нереальным, не имеющим значения.
Воздух был свеж и сладок. Два тучных мужчины около булочной обменивались
шуточками. Весна балансировала на грани лета, а летом город впадает в
спячку.
Молодой человек прошел мимо цветочника, и отзвук новостей стал
постепенно затихать. Юноша нерешительно обернулся, задумавшись. Пальцы снова
сжали что-то в кармане пиджака. На мгновение на его лице появилось выражение
нерешительности, одиночества и даже какого-то испуга. Но, стоило ему вынуть
руку из кармана, и он вновь приобрел прежний вид нетерпеливого ожидания.
Улыбаясь, юноша повернулся к тележке. Он принесет цветы, чтобы сделать
ей приятное. Он так любил смотреть, как ее глаза вспыхивают радостью и
удивлением, когда он приносил ей подарки - скромные, он был вовсе не богат.
Пакетик леденцов. Браслет. А один раз просто несколько апельсинов.
- Мой юный друг, - обратился продавец цветов к юноше, окинувшему
взглядом товар в тележке.
Продавцу было под семьдесят, и, невзирая на теплый вечер, он был одет в
свитер и вязаную шапочку. Лицо его избороздили морщины, словно составляя
карту неведомой страны, под глазами явственно проступали мешки. Между
пальцев дымилась сигарета. Но и он вспомнил, что это значит - быть молодым в
такой вот весенний вечер, молодым и влюбленным настолько, что, кажется,
можешь достичь всего, чего пожелаешь. Обычно хмурый, продавец неожиданно
улыбнулся, как и пожилая женщина со своими сумками - они видели этого парня
насквозь.
Мужчина смахнул крошки со своего свитера и подумал: "Если этот парень
болен, то ему нужен курс интенсивной терапии".
- Сколько стоят цветы? - спросил молодой человек.
- За доллар я сделаю вам прекрасный букет. Чайные розы выращены в
теплице, и стоят подороже - по семьдесят центов за штуку, но я могу продать
вам полдюжины за три с половиной доллара.
- Немного дороговато, - заметил юноша.
- Мой юный друг, ничего не достается даром. Неужели ваша мамочка
никогда не говорила вам об этом?
Молодой человек усмехнулся:
- Мне кажется, она упоминала что-то подобное.
- Конечно, упоминала. Я дам вам шесть роз: две красные, две желтые, две
белые. Добавлю немного аспарагуса - им это нравится - и оберну парой листов
папоротника. Великолепно! Или вы все же желаете купить букет за доллар?
- Им? - переспросил юноша, все еще улыбаясь.
- Мой юный друг, - продавец щелчком отправил окурок сигареты в сточный
желоб и продолжил, - в мае никто не покупает цветы для себя. Это как
официальный закон, понимаете, о чем я?
Молодой человек представил счастливое, сияющее лицо Нормы, ее нежную
улыбку и слегка кивнул головой.
- Кажется, я согласен.
- Конечно же, вы согласны. Каков ваш выбор?
- А как вы думаете?
- Я скажу, что я думаю, приятель. Советы ведь пока еще дают даром, не
так ли?
- Это единственное, что осталось, - заметил юноша с ухмылкой.
- Вы чертовски правы. Слушайте, мой юный друг. Если эти цветы
предназначены вашей матери, принесите ей букет. Несколько нарциссов, немного
крокусов, пара лилий. Тогда ей не придется говорить тебе: "Ох, сынок, мне
так они нравятся, наверно, они стоят очень дорого, слишком дорого, когда же
ты научишься не швырять деньги на ветер?"
Молодой человек пожал плечами и рассмеялся.
- Но если цветы для вашей девушки, - продолжал продавец, - то это
совсем другое дело, сынок, и ты это знаешь. Если ты принесешь ей чайные
розы, она не будет заниматься подсчетами, нет. Она обнимет тебя и...
- Я беру розы, - перебил его юноша, и теперь уже продавец рассмеялся.
Двое у булочной с улыбкой обернулись в их сторону.
- Эй, парень, - крикнул один из них, - хочешь купить мое обручальное
кольцо? Мне оно порядком надоело!
Молодой человек покраснел до корней своих волос.
Цветочник выбрал шесть роз, слегка подрезал стебли, сбрызнул цветы
водой и упаковал их в большой конический сверток.
- Погода сегодня именно такая, какой вы ждете, - провозгласило радио, -
тихая и прекрасная. Температура около 70 по Фаренгейту. И, если вы романтик,
то это превосходный вечер для того, чтобы полюбоваться звездами.
Наслаждайся, Великий Нью-Йорк!"
Продавец заклеил липкой лентой края бумажного пакета.
- И передайте своей подружке, чтобы она добавила в воду немного сахара,
цветы тогда будут дольше стоять.
- Я передам ей, - пообещал юноша, протягивая продавцу пятидолларовую
бумажку. - Благодарю вас.
- Не за что, сынок, это моя работа, - цветочник протянул доллар и два
двадцатипятицентовика сдачи. Улыбка его стала еще шире. - Поцелуй ее за
меня.
По радио передавали популярную песню "Шерри". Молодой человек спрятал
деньги в карман и двинулся дальше по улице. В глазах его сквозило
нетерпеливое возбуждение и он не обращал внимания на обтекавшую его жизнь
Третьей Авеню, живя только радостным предвкушением. Но отдельные моменты он
все же замечал: ребенок в коляске, перемазанный мороженым; девочка,
прыгающая через веревочку, в такт напевающая считалочку.
Около прачечной две женщины курили, обмениваясь впечатлениями; группа
мужчин обступили витрину магазина радиотоваров - на огромном телевизоре с
четырехзначным ценником шел бейсбольный матч. И хотя лица игроков казались
зелеными, а поле - мутнокрасного цвета, это было неважно - ньюйоркцы
обыгрывали команду из Филадельфии со счетом 6:1.
Юноша с цветами проходил мимо, не замечая, что женщины у прачечной на
мгновенье прекратили разговор и задумчиво посмотрели ему вслед - давно
прошли те дни, когда им дарили цветы; не замечая, как молодой регулировщик
резким свистком остановил все автомобили на углу Третьей Авеню и 63-й улицы,
пропуская его. Регулировщик узнал то мечтательное выражение на лице молодого
человека, которое сам часто видел в зеркальце для бритья. Не заметил он и
двух девчушек, которые расступились перед ним, слегка хихикнув.
На 73-й улице он повернул направо. Здесь было немного темнее. Чуть
дальше, кварталах в трех, в угасающем свете шла игра в мяч. Молодой человек
свернул в узкий переулок кварталом ближе.
Звезды мягко подмигивали с неба, темный переулок, окруженный смутными
очертаниями мусорных баков, был наполнен неясными тенями. Молодой человек
был здесь один - но нет, не совсем. Вибрирующий вой раздался в фиолетовом
сумраке, и юноша испуганно вздрогнул. Это была кошачья любовная песнь, и она
отнюдь не ласкала слух.
Парень замедлил шаг и посмотрел на часы. Было уже четверть девятого, и
Норма должна бы...
Тут он увидел ее, идущую навстречу из внутреннего дворика. Фигурка в
темно-синих джинсах и в белой парусиновой блузке заставила вздрогнуть его
сердце. Каждый раз, когда он видел ее, это было приятным сюрпризом - она
выглядела такой юной. Лицо юноши озарилось улыбкой и он прибавил шаг.
- Норма! - позвал он.
Она подняла глаза и улыбнулась, но когда он подошел ближе, ее улыбка
стала угасать.
Улыбка на лице юноши тоже немного дрогнула и он почувствовал некоторое
беспокойство. Ее лицо над светлой блузкой неожиданно затуманилось. Уже
стемнело... может быть, он ошибся? Но нет, конечно же, это была Норма.
- Я принес тебе цветы, - произнес он с облегчением и протянул бумажный
сверток.
Девушка взглянула на розы, улыбнувшись, и вернула их назад.
- Спасибо, но вы ошибаетесь. Меня зовут...
- Норма, - прошептал он и вытащил из кармана пиджака молоток с короткой
деревянной ручкой, который лежал там все это время. - Они для тебя. Норма...
всегда для тебя... все для тебя.
Она отшатнулась, очертания лица еще более расплылись, превратившись в
белое пятно, рот округлился от страха. И это была не Норма, Норма умерла,
умерла десять лет назад. Но это не имело значения, потому что девушка
собиралась закричать, и он взмахнул молотком, чтобы остановить крик, чтобы
уничтожить крик. Вместе с этим взмахом сверток с цветами выпал из его рук,
развернувшись. Красные, белые и желтые чайные розы упали среди помятых
мусорных баков, там, где коты занимались своей кошачьей любовью.
Он взмахнул молотком, и она не вскрикнула, но она могла вскрикнуть,
потому что это была не Норма, ни одна из них не была Нормой, и он взмахивал
молотком, взмахивал молотком... Это была не Норма, и поэтому он взмахивал
молотком, как делал это уже пять раз.
Спустя некоторое время он положил молоток во внутренний карман и пошел
прочь от темной аллеи, выстланной булыжником, прочь от роз, разбросанных
среди мусорных баков. Уже было совсем темно. Игроки в мяч разошлись. Если на
его костюме осталась кровь, то ее не будет видно в темноте, в мягкой
весенней тьме. Он не знал имя этой девушки, но он знал свое имя. Его
звали... звали... ЛЮБОВЬ.
Его звали Любовь и он шел по темным улицам, потому что Норма ждала его.
И он найдет ее. Скоро найдет.
Он снова начал улыбаться. Легкость вернулась в его походку, когда он
вышел на 73-ю улицу. Супружеская пара средних лет, сидящая на ступеньках
своего дома, смотрела, как он проходит мимо них, подняв голову, думая о
чем-то далеком, слегка улыбаясь.
Когда он прошел, женщина спросила:
- Почему ты не похож на него?
- Что? - переспросил муж.
- Нет, ничего, - но она проследила, как молодой человек в светлом
костюме растворился в сумраке наступившей ночи. Она подумала: "Если есть на
свете что-либо, прекраснее, чем весна, то это - Любовь".

---

www.kinopoisk.ru/level/2/news/1115809/

Ушёл из жизни создатель «Чужого», сценарист Дэн О’Бэннон
Поклонникам фантастики хорошо знакомо это имя. Дэн О’Бэннон знаменит тем, что написал сценарий фильма Star Beast, превратившийся затем в «Чужого». О’Бэннон скончался 17 декабря в возрасте 63 лет.
В 1970 году Дэн О’Бэннон учился в Университете Южной Калифорнии и познакомился с начинающим кинематографистом Джоном Карпентером. Вместе они сняли короткометражку «Тёмная звезда», которая 4 года спустя была расширена до полного метра и выпущена в прокат. Финальный бюджет ленты составил всего 60 000 долларов – и это был дебют будущего мастера хоррора Карпентера в большом кино.
В 1975 году «Тёмная звезда» получила премию Golden Scroll за лучшие визуальные эффекты. Сейчас эта премия известна как Saturn Awards.
Большой любитель фантастики, О’Бэннон некоторое время работал над спецэффектами – в том числе и к «Звёздным войнам» Джорджа Лукаса. Затем он трудился над проектом экранизации «Дюны» для Алехандро Ходоровского, но, как известно, картина тогда не состоялась.
О’Бэннон забросил сотворение спецэффектов ради сочинения сценариев. Вместе с Рональдом Шусеттом он написал историю под названием Star Beast. В результате работа вылилась в картину Ридли Скотта «Чужой», а Дэн был фактически главным сценаристом ленты.
«Голубой гром», «Пришельцы с Марса», «Вспомнить всё», «Крикуны» - во всех этих фильмах есть О’Бэннон-сценарист. Он также был режиссёром на двух лентах, снял пародийное «Возвращение живых мертвецов» и «Воскресшего» по рассказу Говарда Лавкрафта.
Но мир запомнит его, как создателя «Чужого».

грустно, товарищи
отвратительный год, столько хороших людей умерло
Чужой - гениальный фильм и Возвращение живых мертвецов... очень грустно

---

опять что-то с аськами хуячат :/

---

бляха-муха, Тоусен - вылитый монстряка из Гильермовского Лабиринта Фавна который любил детишек кушать. не удивлюсь, если он достанет из кармана глаза и вставит в ладони
хы, местами мангаку явно на ужасы/треш тянет

---

следующий год по китайскому зодиаку - мой. офигеть, сколько лет прошло полжизни.
но, честно говоря, не очень этот знак мне подходит

---

запишу, чтобы не забыть.
появилась интересная идея - написать фик по бличу в злобно-реалистичной манере под Кинга он очень интересно манипулирует сразу многими персонажами, и повествование идет от лица каждого, раскрывая сразу его историю и характер (взять к примеру, то же Противостояние, там этих персов дофига). К бличу это очень подойдет, персов там тьма любых цветов и размеров
Очень заманчивая идея, только на реализацию пороху не хватит :/

---

досмотрела-таки идиота. расстроилась
в очередной раз убедилаьс, что это шикарная экранизация. актеры великолепны... блин, умеют же снимать хорошее кино, если захотят

---

один из моих любимых анекдотов

Голодный ковбой едет по прерии. Смотрит - впереди сидит у костра индеец и жарит мясо. Ковбои молча спрыгивает с лошади, подходит к костру, берет мясо и начинает есть. Насытившись, он решил поговорить с индейцем. - Мне ваш вождь что-то не очень нравится... - Не нравится - не ешь.

---

не хочу завтра никуда идти

---

нахуй планы на диплом, нахуй все, но в понедельника начинаю серьезно искать другую работу
почему нельзя уволиться за один день?

---

завтра нужно срочно купить успокоительные, чтобы за выходные они успели подействовать, а то очередная истерика в понедельник обеспечена

---

будь проклят тот день, когда я устроилась на эту работу
здесь начальство существует только для того, чтобы ебать мозги и мешать работе. Вот какого хрена она отказалась подписать готовый документ и после суточного мозгоебства все-таки согласилась его подписать, сказав изменить в нем два слова?!! Мне теперь по новой собирать подписи и до шести я не успею, а в понедельник она съебывается в отпуск... как же я их ненавижу

@настроение: грррррррр

---

Неожиданно вспомнила об одном рассказике, который когда-то был важен для одного моего друга, которая давным давно исчезла из сети. Я конечно понимаю, у нее там своя жизнь, карьера и проблем и без меня хватает... но почему нельзя хоть изредка связываться? ладно, постараюсь похоронить свой эгоизм здесь.
Выкладываю в память о тем замечательных ночных беседах и последней незаконченной ролке по ЛоКу.
блин, ну я расчувствовалась прям сегодня

но рассказик здоровский, хоть меня никаким боком не касается. На вампирскую тему, но очень забавный к сожалению не знаю автора

Зловеще-прекрсное существо в трепещущем плаще, казалось готово было разорвать сдерживающие его рамки старой гравюры. Баронет тоскливо вздохнул и закрыл ветхий фолиант. Обняв тяжелую книгу, он смотрел в пространство, а мысли его витали среди образов, вызванных тщательно выписанными готическими буквами. Как бы ему хотелось стать вампиром! Парить беззвездными ночами над разрушенными замками, проноситься над сверкающей в лунном свете рекой и не видеть в ней своего отражения, наводить ужас на крестьян, безжалостно и жестоко карать храбрецов, отважившихся бросить ему вызов... Последняя свеча в канделябре мигнула и погасла, приведя баронета в чувство. Отложив книгу, юноша поднялся и пройдя по полутемной галерее, вскарабкался на вершину донжона. Не обращая внимания на поклонившихся стражников, он подошел к краю смотровой площадки, положил руки на зубцы и с высоты башни вгляделся в ночь. Возможно, где-то там, над лесом по ту сторону озера, сейчас летит чудовище в образе нетопыря, высматривая позднего путника, который послужит ему пищей. Стражники, поняв, что молодому господину нет до них дела, сняли шлемы и прислонив к стене глевии, продолжили оборвавшийся разговор. --Вот, старуха и говорит: "Веришь, сынок, всю кровью у пасечника высосал, так того и нашли - мертвячего и сухого, точно его соты. Он пасечник-то не ахти был, одно прозванье только, что пасечник". --Да, видать погибель наша пришла, коли так-то уж дело обертывается. Только старуха-то твоя и налгет не оглянется. А ты и веришь, мозги трухлявые. Первый стражник был явно возмущен скептицизмом напарника. Повысив голос и наставив на оппонента только что вынутый из носа грязноватый палец, он горячился. --Ну ты мне -то про мозги мои, да и про старуху-то не шнуруй! Я небось побольше твоего-то понимаю! Ты вот послушай лучше, чем рожей крутить-то. Сторож кладбищенский, ну, тот что пиво еще солит всегда, он мне как есть говорил: "Вомпер в могилках обретается, как знаю говорю, а меня не трогает, потому я каждовый день рот святой водой полощу, что звонарь продает, у викария ворованную, да на порог ей плюю. Не может адовая тварь святой плевок переступить." Ему что, тоже не веришь, харя песья? Баронет, прислушивавшийся к восклицаниям рассказчика, не верил своим ушам. Вампир, здесь, совсем рядом с замком. Пораженный, он сбежал по лестнице и ворвавшись в конюшню, пинком разбудил спавшего в кормушке мальчишку - грума. -- Седлай Пеликана! И без вопросов! - оборвал он собравшегося было возмутиться парнишку. В считанные минуты чалый мерин был оседлан, ворота отперты и баронет, как был в легкой рубашке и тонких домашних башмаках скакал вниз с холма к родовому кладбищу. Слегка поостыв на холодном ночном ветру, юноша задумался. А что собственно он будет делать? О вампирах он знал, как ему казалось все и понимал, что единственный путь присоединиться к этому славному племени - дать монстру укусить себя и остаться при этом в живых. Но как? Сломать осиновый сук и с ним наперевес ринуться на уже укусившее чудовище? Баронет вспомнил, как давеча проходил мимо зеркала, к его огромному сожалению пока еще исправно демонстрировавшему его отражение. Субтильный, тонкие ручки, более привычные листать книги, нежели управляться с оружием, цыплячья шейка, неловкие движения. Нет. вступать в бой с кем либо, тем более с чудовищем способным парализовать взглядом, стать невидимкой, превратиться в струйку дыма, а потом напасть - ему противопоказанною. Баронет отпустил поводья и перевел мерина на шаг. Страх постепенно охватывал юношу. Однако, идея появилась. Не то чтобы блестящая, но все же. У кладбищенской ограды баронет спешился и отпустил коня. Больше он ему не понадобится. Юноша был настроен весьма решительно: он или погибнет или станет вампиром. На подгибающихся от страха ногах, он вступил на кладбище. Ухоженные дорожки вились между добротных, каменных склепов в которых покоились предки баронета и скромных обелисков на могилах преданных слуг. Маленькие клумбы с анютиными глазками приобретали в лунном свете самые зловещие очертания, кусты бересклета, жимолости и калины бросали страшненькие тени на стены усыпальниц. Юноша надеялся и рассчитывал на то, что сейчас вампир вышел из свей могилы и его "дом" пустует. Баронет блуждал по кладбищу в поисках открытой могилы, но все было в целости и сохранности. Сторож, хоть и солил пиво, службу тащил честно, не отлынивая. Ага! В стене одного из склепов зияло отверстие. Приглядевшись, юноша узнал место захоронения собственного дедушки. Не может быть! Старый дурак стал воплощенной мечтой внука. Хотя, почему бы и нет? Дед, всегда был себе на уме. Потея от ужаса, баронет ввинтился в дыру. На ощупь определил, что крышка саркофага на месте. Ну и что? Он и сам всегда аккуратно застилал постель. Юноша лег на бок рядом с дырой и высунул наружу руку. Теперь вернувшись домой, вампир увидит, что место занято, рассвирепеет, укусит, тут-то баронет руку отдернет, а вход загородит крышкой саркофага. Вампира утром убьет солнечный свет, а юноша займет его место. Вдруг страшная мысль посетила голову баронета. А вдруг он не будет сразу кусать. Вдруг схватит за руку и вытащит его наружу, чтобы растерзать? Или превратиться в облачко тумана и проникнет внутрь, а тут уж запустит клыки в его шею? Нет, так не пойдет! Дыра должна быть плотно закупорена, а юношу пусть будет так же трудно выковырять из склепа, как улитку из раковины. Краснея от смущения, баронет разоблачился и встав на четвереньки, заткнул дыру задом, законопатив оставшиеся щелки кусками штанов. Потянулись тягостные часы страха и ожидания. Вдруг что-то холодное коснулось его тела. Юноша чуть не отскочил от дыры и мгновенно обмочился. В ягодицу впились острые клыки и баронет от боли и ужаса завопил так, что склеп загудел. В глазах вспыхнули алые молнии и юноша впал в беспамятство. Очнувшись, он ощутил дурноту, жар, сердце колотилось, как у гончей. Баронет приоткрыл рот и сплюнул, почувствовав, что горло немеет. Тело его сотрясали судороги, но разум ликовал. Он добился своего! Он превращается в вампира. Скоро зубы его заостряться, глаза обретут способность видеть в полной темноте и он будет парить на фоне полной луны, вселяя ужас в сердца своим воем. Бешеный пес, обращенный в бегство воплем баронета, остановился у куста боярышника, лег и попытался сглотнуть. Ничего не вышло, он раскрыл пасть и тягучая желтоватая слюна залила ему лапу.

@настроение: ностальгия