нашла сайт с притчами разных народов.
Немного про Ходжу Насреддина
читать дальшеПовелитель мира любил спать в жарко натопленной комнате и не позволял её проветривать.
Как-то утром к нему явились по его приказу много приближённых, и в комнате сделалось очень душно. Тимур заметил, что один вельможа недовольно поморщился, и раздражённо воскликнул:
- Эй ты, скажи, как пахнет в моём спальном покое?
- О ваше величество, здесь дохнуть нельзя. Такая стоит вонь.
- Палача сюда! - приказал Тимур, и несчастному вельможе тут же отрубили голову.
- Ну-с, кому ещё показалось, что здесь воняет? - спросил Тимур.
- Что вы, ваше величество, - подобострастно залебезил другой вельможа, - в вашем покое стоит запах роз и фиалок.
- Ты подхалимничаешь! Палач, отруби ему голову!
Приговор был тут же выполнен. Придворные в ужасе молчали. Взгляд Тимура упал на стоявшего скромно в сторонке Насреддина Афанди.
- А ты, мудрец, что скажешь? Воняет в моём покое или благоухает?
Все придворные разинули рот в испуге: скажет бедный Афанди, что воняет, - голову отрубят. Скажет, что приятно пахнет, - всё равно отрубят.
Афанди подошёл к ложу Тимура, поклонился и смиренно сказал:
- Ваша милость, у меня уже неделю насморк. Откуда мне знать, какие запахи в вашем покое.
Всемогущий Тимур даже среди своих государственных забот порой вспоминал ничтожных смертных, привлекших когда-либо его благосклонное внимание. Вышло так, что Насреддин Афанди долго не приходил во дворец. Заскучал Тимур, недоставало ему остроумных шуток, и он послал за Афанди.
- Эй, слуги, - приказал повелитель вселенной. - Приведите мудреца! Кстати, отнесите ему угощение, да побогаче. Пусть поест, да и семье его не помешает отведать яств с нашего дастархана.
Двенадцать слуг, каждый с блюдом самых утонченных кушаний, бегом побежали через весь Самарканд к лачуге, где обитал со своим многочисленным семейством мудрец. Слуги принесли блюда и расставили их на глиняном возвышении:
- Эй, забавник, на поешь, - сказали слуги, - да поскорей. Мы принесли тебе всё повкуснее, чтобы ты, насытившись, обрёл быстроту ног и остроту слова. Давай! Тебя ждёт гроза миров!
Но Афанди даже не пошевельнулся, хотя в животе было пусто, как в сухом колодце, и тонкие ароматы кушаний щекотали обоняние.
Важно Афанди произнёс:
- Я не голоден. Бросьте все эти объедки моей собаке.
- Святотатство! - завопили слуги. - Как смеешь ты говорить такое! Вся эта пища - с дастархана самого повелителя. Откушав, он удостоил тебя, чтобы ты поел из того, что осталось на блюдах.
- Тсс. Ради Аллаха, говорите потише. Моя собака очень самолюбива, и если только она услышит, что вы принесли объедки, пусть даже с царского стола, она не соблаговолит даже понюхать блюда. И - ох - что я тогда буду делать! Узнает великий Тимур о поведении моей собачки, и не миновать ей виселицы.
Как-то падишах проезжал мимо дома Афанди. Слуха владыки коснулся мелодичный звон колокольчика. Заглянул он через дувал* и увидел: ходит по кругу старый осёл, вращает тяжёлый жернов. На шее осла позвякивает колокольчик. А рядом, привалившись к дувалу, дремлет в тени хозяин дома - Афанди.
- Эй, ходжа, - обратился к нему падишах, - для чего ты повесил на шею осла колокольчик?
- О повелитель, осёл целый день крутит жернов - мелет муку. И вот если я вздремну, а это глупое животное остановится, то и сквозь сон я услышу, что колокольчик умолк. Тогда я встаю и подгоняю осла. И он снова идёт по кругу.
Внимательно выслушал падишах ответ ходжи и задал ему новый вопрос:
- А скажи почтенный, узнаешь ли ты, что осёл стоит, если он в это время будет мотать головой?
- О господин! - взмолился ходжа. - Где же мне раздобыть такого умного осла, как ты?!
*дувал - глинобитный забор, стена.
\
Своим острословием Насреддин Афанди прогневал великодушного Тимура, и он повелел его казнить:
- Пусть палачи бросят этого наглеца под ноги моему слону!
Афанди смиренно склонился в поклоне:
- Всесильный эмир, ты причинишь большой вред своему войску. Прикажи лучше бросить под ноги ему своего первого визира*.
Очень был разъярен Тимур, но всё же спросил:
- Какой вред я принесу своему войску, если слон раздавит такого ничтожного муравья, как ты?
- Посмотри на меня, повелитель, я тощий, костлявый, и ваш слон занозит свою ногу какой-нибудь моей костью. А в твоём визире десять пудов сала и мяса, и с ногой слона ничего не случится.
На Тимура напал приступ смеха, и он простил Афанди.
*визир (визирь) - первый министр; высший государственный чиновник, ближайший советник правителя у многих восточных народов.
Сочинив хвалебную касыду* в честь повелителя вселенной Тимура, Насреддин Афанди отправился во дворец. Придворный привратник не хотел его пропускать.
- Ты получишь богатый подарок, Афанди, - сказал привратник. - Я пропущу тебя, если ты дашь мне что-нибудь.
- Ты получишь треть награды, - пообещал Афанди.
Привратник тотчас же пропустил мудреца, но у входа во дворец вышел навстречу дворецкий и не пожелал открыть дверь.
- Ты получишь треть награды, - сказал ему Афанди.
Он поспешил в зал, где Тимур развлекался в обществе медоточивых поэтов и луноликих танцовщиц.
Но на пороге мудреца остановил сам кушбеги* и не пожелал его допустить пред светлые очи повелителя мира.
- Ты тоже получишь треть награды! - воскликнул, отчаявшись, Афанди.
Наконец удалось мудрецу припасть к подножию трона и продекламировать своё произведение. Касыда очень понравилась Тимуру, ибо Афанди не скупился на самые лестные сравнения и восхваления.
Тогда Тимур объявил:
- Чем тебя наградить?
- Соблаговоли повелеть дать мне триста плетей.
- Поистине ты сошёл с ума! - воскликнул Тимур.
- Нет, - ответил Афанди, - только прошу раздать плети тем, кому я обещал взятки, чтобы меня пустили к тебе прочитать касыду. Из трёхсот плетей сто получит, как я обещал, главный привратник, сто - дворецкий и сто - сам кушбеги. Чтобы они не сказали, что Афанди обманщик.
*касыда (касида) - панегирическое стихотворение большого размера (в нём должно быть не менее семи двустиший); ода.
*кушбеги - в 19-м веке первый сановник и заместитель эмира в Бухаре.
Тимур, проверяя отчётность городского головы, придрался к нему и обвинил его в присвоении налоговых сборов. Тимур разодрал в клочья книгу учёта и заставил городского голову съесть её. Затем Тимур вызвал к себе Эпенди и приказал заняться ему налоговыми сборами.
Отказаться от доверия повелителя вселенной - значит накликать на свою голову беду. И Эпенди приступил к новым обязанностям.
В начале следующего месяца Тимур вновь вызвал Эпенди и потребовал налоговый отчёт.
Вместо книги Эпенди подал краюху чурека, на которой были записаны цифры.
- Что за выходка? - злорадно улыбаясь, спросил Тимур.
Эпенди смиренно молвил:
- О повелитель! Ваш покорный слуга ведёт учёт на этом чуреке, потому что желудок у вашего покорного слуги слабый и вряд ли может переварить книгу...
Оказавшись в чужой стране, Насреддин Афанди посетил тамошнее кладбище. На одном из надгробий он прочитал:
"Славный правитель страны Султан Абд уль-Малик ибн Султан Абд уль-муталиб. Храбростью и делами прославил он себя и свою страну на весь мир. Умер в возрасте трёх лет".
Насреддин Афанди удивлённо спросил смотрителя кладбища:
- Как мог прославить себя и страну сей правитель, если он покинул мир в возрасте трёх лет?
- Султан Абд уль-Малик взошёл на престол в возрасте двадцати пяти лет и правил страной сорок пять лет. Он умер, когда ему было семьдесят лет. Перед кончиной своей он завещал: "Двадцать лет моих ушло на молодость, семь лет отняло у меня ученье, двадцать лет занял сон, ещё двадцать лет взяли у меня заботы и тревоги. Поэтому напишите на моём надгробии: "Он прожил всего три года"...
- В таком случае, - говорит Афанди, - когда я умру, то на моей надгробной плите прошу написать следующее: "Насреддин Афанди умер, не родившись!"
Шёл как-то Ходжа Насреддин по дороге и нашёл мёртвую курицу. Он тут же подобрал её, принёс домой, ощипал, зажарил и подал на стол.
- Ходжа! - закричали все присутствовавшие. - Эта курица нечиста, ведь она погибла не от человеческой руки.
- Глупцы! - ответил Ходжа. - Неужели она нечиста из-за того, что её убил Аллах, а не один из вас?
Насреддин отправился с мальчиком в лавку продавца сладостей, набрал халвы и отдал мальчику, чтобы тот отнёс домой, а сам стал рассматривать в лавке всякие товары. Когда мальчик отошёл уже достаточно далеко, Насреддин спросил лавочника:
- Если кто-нибудь возьмёт у тебя халвы, но у него не окажется денег, что ты станешь делать?
- Дам ему затрещину, - ответил хозяин лавки, - и выгоню взашей.
- Так не мешкай, давай мне эту затрещину, - говорит Насреддин.
Лавочник влепил ему затрещину, и собрался, было выгнать его прочь, но Насреддин воскликнул:
- Если ты отпускаешь по этой цене, то я возьму ещё немного халвы!
Один человек дал Анастратину рубашку, чтобы тот продал её на базаре. Рубашка была краденая, и Анастратин это знал. На базаре в тот день было много народу, и в толчее кто-то рубашку у него украл.
Вернулся Анастратин с базара, подошёл к нему этот человек и спрашивает, сколько он выручил за рубашку.
- Торговля сегодня была плохая, - ответил ходжа, - я её продал за ту же цену, за которую ты её купил.
Насреддин снял комнату в ветхом, старом доме. Ветер ли подует, дождь ли пойдёт, балки так и трещат, а в стенах появляются трещины и щели.
Насреддин пришёл к хозяину и говорит:
- Жить в этой комнате опасно, стены и балки трещат и ходят ходуном.
- То, что они трещат, ничего не значит, - ответил хозяин. - Вам ведь известно, что все творения воздают богу хвалу, вот этот треск как раз и есть хвала комнаты богу.
- Это верно, - возразил Насреддин, - но все славословия и молитвы завершаются коленопреклонением, и я боюсь, как бы балки и стены не упали ниц.
Однажды Молла Насреддин женился. Взял он себе в жёны женщину хромую, одноглазую, беззубую, плешивую и горбатую. Один из приятелей, хорошо знавший эту женщину, спросил:
- Молла, зачем ты взял в жёны такую уродину?
- С такой лучше, - ответил Молла. - Меньше будет гулять, больше будет дома.
- Ведь она и видит одним глазом.
- И это хорошо, - ответил Молла. - Что бы я ни делал, она увидит только наполовину.
- И зубов у неё нет!
- Эх, и без того дома жевать нечего.
- А что ты скажешь о её плеши?
- Ну и ладно, откуда же я возьму каждую неделю денег на фунт хны?
- Но, Молла, ведь она горбатая?
- Ты тоже бессовестный, хочешь, чтобы у неё ни одного недостатка не было?
Однажды Тимур спросил у Моллы:
- Молла, скажи правду, хотелось бы тебе стать повелителем?
- Не дай бог, - ответил Молла Насреддин. - Что мне, самого себя не жалко?
- Почему? - спросил Тимур.
- За свою скромную жизнь видел я, как умерли два повелителя. Бог даст, ещё двух провожу на кладбище. Но ни один из этих повелителей не видел кончины Моллы Насреддина.
Один человек встретил ходжу Настрадина и сказал:
- Настрадин, твой приятель говорил о тебе плохо.
Ходжа отвечает:
- Ах, этот? Знаю, за что, пускай говорит.
Встретился ему другой человек:
- Настрадин, твой приятель очень плохо отзывался о тебе.
- Ах, и этот тоже? Знаю, за что. Ничего, пускай говорит.
Встретился ему третий человек:
- Настрадин, твой приятель плохо о тебе говорил.
- Этот? Нет, этот не мог.
- Почему же?
- Да потому, что я ему ничего хорошего не сделал.